Неточные совпадения
В ожидании, пока ему переменят
рубашку, которую предстояло ночью же вымыть,
мальчик сидел на стуле молча, с серьезною миной, прямо и недвижимо, с протянутыми вперед ножками, плотно вместе сжатыми, пяточками к публике, а носками врозь.
Невыспавшиеся девицы стояли рядом, взапуски позевывая и вздрагивая от свежести утра. Розоватый парок поднимался с реки, и сквозь него, на светлой воде, Клим видел знакомые лица девушек неразличимо похожими; Макаров, в белой
рубашке с расстегнутым воротом, с обнаженной шеей и встрепанными волосами, сидел на песке у ног девиц, напоминая надоевшую репродукцию с портрета мальчика-итальянца, премию к «Ниве». Самгин впервые заметил, что широкогрудая фигура Макарова так же клинообразна, как фигура бродяги Инокова.
— А теперь куда пойдешь? — сказал
мальчик в белой
рубашке.
Нехлюдову было легче с
мальчиками, чем с большими, и он дорогой разговорился с ними. Маленький в розовой
рубашке перестал смеяться и говорил так же умно и обстоятельно, как и старший.
Маленький
мальчик в розовой
рубашке чему-то засмеялся, старший же серьезно переспросил...
— Он сам первый начал! — закричал
мальчик в красной
рубашке раздраженным детским голоском, — он подлец, он давеча в классе Красоткина перочинным ножиком пырнул, кровь потекла. Красоткин только фискалить не хотел, а этого надо избить…
Сверх оклада, людям давались платья, шинели,
рубашки, простыни, одеяла, полотенцы, матрацы из парусины;
мальчикам, не получавшим жалованья, отпускались деньги на нравственную и физическую чистоту, то есть на баню и говенье.
Лошадей меняют в маленьких расчищенных местах, домишко, потерянный за деревьями, лошади привязаны к столбу, бубенчики позванивают, два-три черемисских
мальчика в шитых
рубашках выбегут, заспанные, ямщик-вотяк каким-то сиплым альтом поругается с товарищем, покричит «айда», запоет песню в две ноты… и опять сосны, снег — снег, сосны…
— На минутку? Вот этого-то не будет. Эй, хлопче! — закричал толстый хозяин, и тот же самый
мальчик в козацкой свитке выбежал из кухни. — Скажи Касьяну, чтобы ворота сейчас запер, слышишь, запер крепче! А коней вот этого пана распряг бы сию минуту! Прошу в комнату; здесь такая жара, что у меня вся
рубашка мокра.
И давал гривенник «человек» во фраке человеку в
рубашке. Фрак прибавлял ему кавычки. А
мальчиков половых экзаменовали. Подадут чай, а старый буфетчик колотит ногтем указательного пальца себя по зубам...
Закончилось это большим скандалом: в один прекрасный день баба Люба, уперев руки в бока, ругала Уляницкого на весь двор и кричала, что она свою «дытыну» не даст в обиду, что учить, конечно, можно, но не так… Вот посмотрите, добрые люди: исполосовал у
мальчика всю спину. При этом баба Люба так яростно задрала у Петрика
рубашку, что он завизжал от боли, как будто у нее в руках был не ее сын, а сам Уляницкий.
Дворовые
мальчики и девочки, несколько принаряженные, иные хоть тем, что были в белых
рубашках, почище умыты и с приглаженными волосами, — все весело бегали и начали уже катать яйца, как вдруг общее внимание привлечено было двумя какими-то пешеходами, которые, сойдя с Кудринской горы, шли вброд по воде, прямо через затопленную урему.
Половина скамеек была занята
мальчиками разных возрастов; перед ними лежали на столах тетрадки, книжки и аспидные доски; ученики были пребольшие, превысокие и очень маленькие, многие в одних
рубашках, а многие одетые, как нищие.
Суета на балконе затихла. Барыня с
мальчиком и господин в золотых очках подошли к самым перилам; остальные почтительно остановились на заднем плане. Из глубины сада пришел садовник в фартуке и стал неподалеку от дедушки. Откуда-то вылезший дворник поместился позади садовника. Это был огромный бородатый мужчина с мрачным, узколобым, рябым лицом. Одет он был в новую розовую
рубашку, по которой шли косыми рядами крупные черные горошины.
Садовник с ножницами ходил около помятых вчерашним ветром кустов сирени и отрезывал сломанные ветви; около куртин, ползая по мокрой траве, копались два
мальчика в ситцевых
рубашках, подвязывавшие подмятые цветы к новым палочкам.
Подпрапорщик Лбов, сильный, ловкий
мальчик и отличный гимнаст, быстро снял с себя шинель и мундир и, оставшись в одной голубой ситцевой
рубашке, первый подбежал к параллельным брусьям.
Мальчик без штанов. Стой! чего испугался! Это нам, которые из простого звания, под
рубашку смотрят, а ведь ты… иностранец?! (Помолчав.)У тебя звание-то есть ли?
Около него сидел лет десяти хорошенький
мальчик, очень похожий на княжну и на княгиню, стриженный, как мужичок, в скобку и в красной, с косым воротом, канаусовой
рубашке.
Начальник бастиона, обходивший в это время свое хозяйство, по его выражению, как он ни привык в 8 месяцев ко всяким родам храбрости, не мог не полюбоваться на этого хорошенького
мальчика в расстегнутой шинели, из-под которой видна красная
рубашка, обхватывающая белую нежную шею, с разгоревшимся лицом и глазами, похлопывающего руками и звонким голоском командующего: «первое, второе!» и весело взбегающего на бруствер, чтобы посмотреть, куда падает его бомба.
Стройный, широкоплечий, в расстегнутой шинели, из-под которой виднелась красная
рубашка с косым воротом, с папироской в руках, облокотившись на перила крыльца, с наивной радостью в лице и жесте, как он стоял перед братом, это был такой приятно-хорошенький
мальчик, что всё бы так и смотрел на него.
Санин проворно снял сюртук с лежавшего
мальчика, расстегнул ворот, засучил рукава его
рубашки — и, вооружившись щеткой, начал изо всех сил тереть ему грудь и руки. Панталеоне так же усердно тер другой — головной щеткой — по его сапогам и панталонам. Девушка бросилась на колени возле дивана и, схватив обеими руками голову, не мигая ни одной векою, так и впилась в лицо своему брату. Санин сам тер — а сам искоса посматривал на нее. Боже мой! какая же это была красавица!
Мальчик съехал с кумача подушки и лежал на войлоке, синеватый, голенький,
рубашка сбилась к шее, обнажив вздутый живот и кривые ножки в язвах, руки странно подложены под поясницу, точно он хотел приподнять себя. Голова чуть склонилась набок.
Своего сына, известно, когда постегаешь, — что ж делать, коли заслужит, а чужим-то
мальчикам под
рубашки заглядывать как будто бы оно для вас и лишнее дело будет.
Гаврила вошел не один; с ним был дворовый парень,
мальчик лет шестнадцати, прехорошенький собой, взятый во двор за красоту, как узнал я после. Звали его Фалалеем. Он был одет в какой-то особенный костюм, в красной шелковой
рубашке, обшитой по вороту позументом, с золотым галунным поясом, в черных плисовых шароварах и в козловых сапожках, с красными отворотами. Этот костюм был затеей самой генеральши.
Мальчик прегорько рыдал, и слезы одна за другой катились из больших голубых глаз его.
С некоторых пор в одежде дяди Акима стали показываться заметные улучшения: на шапке его, не заслуживавшей, впрочем, такого имени, потому что ее составляли две-три заплаты, живьем прихваченные белыми нитками, появился вдруг верх из синего сукна; у Гришки оказалась новая
рубашка, и, что всего страннее, у
рубашки были ластовицы, очевидно выкроенные из набивного ситца, купленного год тому назад Глебом на фартук жене; кроме того, он не раз заставал
мальчика с куском лепешки в руках, тогда как в этот день в доме о лепешках и помину не было.
Завиваясь тщательно каждый день у парикмахера цирка, Беккеру, по-видимому, все равно было, что из двух
рубашек, подаренных
мальчику прачкой Варварой, — оставались лохмотья, что белье на теле
мальчика носилось иногда без перемены по две недели, что шея его и уши были не вымыты, а сапожишки просили каши и черпали уличную грязь и воду.
Последний в один миг снял с него
рубашку и панталоны; после этого он поднял его, как соломинку, и, уложив голого поперек колен, принялся ощупывать ему грудь и бока, нажимая большим пальцем на те места, которые казались ему не сразу удовлетворительными, и посылая шлепок всякий раз, как
мальчик корчился, мешая ему продолжать операцию.
— Нет… Ну да, конечно, это было прямо ужасно. Дождь, град, у нас один только зонтик…
Мальчики сняли с себя тужурки и покрыли нас. Сами в одних
рубашках… Потом этот гром… И… они такие мокрые…
Мой друг, студент Спиридонов, тогда маленький
мальчик, в черной траурной
рубашке, пришел к отцу, чтобы поцеловать его руку и взять на сон его благословение, но отец его был гневен и суров; он говорил с одушевлением ему: «Будь там», и указал ему вместо дверей в спальню — на двери в залу.
«Он бежит меня и tant mieux [тем лучше (франц.).]». Она истерически бросила за окно пахитоску и, хрустнув пальцами обеих рук, соскользнула на диван, закрыла глаза и заснула при беспрестанных мельканиях слов: «Завтра, завтра, не сегодня — так ленивцы говорят: завтра, завтра». И вдруг пауза, лишь на рассвете в комнату является черноглазый
мальчик в розовой ситцевой
рубашке, барабанит и громко поет...
Пятый партнер, кухаркин сын Андрей, черномазый болезненный
мальчик, в ситцевой
рубашке и с медным крестиком на груди, стоит неподвижно и мечтательно глядит на цифры.
Весь мокрый, взволнованный, старик еле плелся по тому направлению, по которому так быстро умчалась беглая пара. Пот покрывал и без того мокрое лицо его;
рубашка его дымилась. Не помня себя, он обежал весь город; заходил всюду, где только мог предполагать укрывшимся своего сиротку; спрашивал его во всех домах, где было хотя малейшее основание ожидать его встретить, и все это было тщетно. Ни
мальчика, ни собаки никто не видал и в глаза.
Как тот его ни урезонивал, как ни упрашивал, наконец, даже как ни угрожал —
мальчик стал на своем, что он ни за что не снимет
рубашки, пока его не оставят одного.